Спасибо за кофе! I’m smitten and humbled и готовлю новые посты.
А вот пока Генри Мэйхью — журналист, знаменитый своими репортажами о лондонской бедноте, отец социологии, писатель-сатирик и один из основателей журнала «Панч» и, безусловно, наш человек.
К примеру, Мэйхью описывает уличных продавцов печатной продукции, разделяя их на четыре категории:
• те, кто продают газеты на одном постоянном месте — обычно недалеко от их типографии. Новости могут быть любыми — от сплетен, собранных по соседям, до знаменитого дела о разводе короля Георга I и королевы Каролины, на котором некоторые сделали состояние. В общем, это предки современных таблоидов — лишь с той разницей, что этих типографов активно гоняла полиция;
• те, кто продают печатную продукцию, постоянно передвигаясь с улицы на улицу. Они производят как можно больше шума и в основном торгуют «murders, seductions, crim. cons., explosions, alarming accidents, assassinations, deaths of public characters, duels, and love-letters» (crim.cons, если вы помните — это судебные дела о разводах, а love-letters — выдуманные письма);
• дальше идут продавцы «длинных песен», которые летом (в сухую погоду) носят свой товар в виде длинных распечаток, закреплённых на шесте, а в другие сезоны продают книжки-песенники;
• четвёртая категория — певцы баллад, которых привлекают внимание публики пением, а особо заинтересовавшимся продают книжечку с только что пропетым текстом.
Среди всех категорий Мэйхью особенно выделяет викторианских работников жанра true crime: «охотников за смертью», которые обещают продать «полное, честное и детальное описание недавнего дьявольского убийства», и неважно, что самые популярные убийства в их репертуаре могли произойти добрых двадцать лет назад: например, говорит информант Мэйхью, «Убийство ребёнка в Скарборо» много лет отлично работает на целевой аудитории молодых женщин: богатый молодой офицер соблазняет красавицу, дочку бедного священника, она беременеет, рожает ребёнка и топит его в канаве — следует арест и тюрьма. Для женщин постарше, матерей есть «Ливерпульская трагедия»: содержатели постоялого двора не узнали собственного сына, вернувшегося из колоний, и убили его ради кошелька с золотыми. Обе истории, вскоре признаётся информант, — полная выдумка; опытный уличный продавец держит в запасе полсотни таких историй и вытаскивает их на свет божий в зависимости от конъюнктуры: в зависимости от сезона и аудитории в дело идёт простушка Сара, питавшаяся картофельными очистками, и последние слова убийцы.
Мэйхью приводит совершенно замечательную прямую речь информанта, который то хвастается, какое убийство сделало ему tremendously well неделю, то делится секретами мастерства и трюками:
— как продавать выдуманные любовные письма, выдав их за адресованные хорошенькой женщине, живущей на этой улице;
— как прожечь товар трубкой, а но распродать всю пачку, выдав за секретные бумаги, выкраденные во время пожара в здании Парламента;
— как на спор продать пачку чистой бумаги под видом запрещенных памфлетов;
то вспоминает о своей горькой долюшке розничного торговца и просит покровительства. Пытаться перевести эту речь — только испортить:
